On the relationship of goal-setting and the appointment of the subject

Нуттунен П.А.

к.э.н., доцент СПбГАУ

 

Пожалуй, самым дерзким в истории экспериментом, который когда-либо ставило перед собой Человечество, можно признать попытку подчинения себе Природы. Идея, что через научно-технический прогресс можно обуздать законы природы, оказалась чрезвычайно заносчивой игрой с реальностью в рамках естественнонаучной парадигмы.

Согласно положениям естествознания, объективность познания мира достижима при условии, если из описания и объяснения исключается все, что относится к исследователю и процедурам его познавательной деятельности. Главной целью естествознания провозглашалось построение абсолютно истинной картины мира, познание объективных законов природы.

Наука по своему изначальному замыслу ставила задачу наблюдения закономерностей материального мира «в чистом виде», игнорируя влияние на них самого процесса наблюдения. Сам наблюдатель как фактор был исключен из причинно-следственной цепочки. Так осуществлялась попытка определить автоматичность и детерминизм законов мироздания. Устанавливались категории, которые позволяют воспроизводить ожидаемый результат и обеспечить его повторяемость. 

Наука породила значительный инструментарий, который призван обеспечивать управляемость процессов, явлений и объектов мироздания. Это великолепная игра. Но наиболее интересной научной игрой становится постулат о том, что наблюдающее сознание и явления внешнего материального мира взаимобусловливают друг друга. В исследовании любого рода все чаще ставится вопрос о том, а каков сам наблюдатель. 

На свете не все является видимым, большая часть скрыта от нас. Когда науке стало понятно, что невидимое тоже существует и оно значимо, появилась острая необходимость начать это невидимое описывать. Это послужило появлению таких концепции и теорий, которые были связаны с описанием невидимого. И тогда сама теория, как термин, стала обозначать некое представление, полученное в результате наблюдения с определенной позиции. Теория – это своего рода «билет» по указанному назначению. В этом проявляется ограничение любой теории и концепции. 

Невероятно, но сама стадия наблюдения это уже акт творения. От свойств самого наблюдателя зависит, что он воспроизведет в своем исследовании из своего внутреннего мира. Более того, ни одно явление нам не проявляется, если в нашем восприятии отсутствуют инструменты отображения и конструирования соответствующей реальности. Материальным признается только то, что в состоянии зафиксировать наблюдатель через органы чувств, аппаратуру, фантазию, веру. В свете этого сознание и материя неразрывны.

Главной целью этой удивительной игры восприятия является обретение целостности, в которой все проявленные закономерности и категории обретают свои истоки (точки отсчета), и, при этом, теряют свою автономность, автоматичность, завершённость, самодостаточность, незыблемость и непоколебимость. В этом случае закономерность по отношению к сознанию приобретает свойство квази-упорядоченности.

 Любая закономерность, у которой будут проявлены границы самодостаточности и автономности, становится частной категорией целостности. Осознание этого сподвигает наблюдателя бесконечно пересматривать свои способы наблюдения и подходы к формализации управления. И здесь мы подходим к самой эпичной задаче наблюдателя: самому стать средой, обуславливающей закономерность. Порой эта задача требует выхода за пределы общечеловеческих воззрений, т.е. расщепления привычной упорядоченности Человеческого. 

Это означает, что обеспечение управляемости проявленных закономерностей лежит, в первую очередь, в развитии сознания и устранении когнитивных искажений. Однако, устранив искажение, может исчезнуть первичное представление о закономерности или трансформироваться в нечто иное.

Итак, любое правило, закон или условие имеют ограниченную область действия, поскольку, все они открыты несовершенным инструментарием описания. Поэтому изучение человеком своей собственной природы и определение границ сознания, является первостепенным этапом в наблюдении за мировыми, социальными и физическими явлениями.

На сколько далеко в эпоху цифровизации Человек продвинется к раскрытию своей сущности? Исследователи заявляют, что «умные технологии» и изобилие информации постепенно отбирают у значительного слоя общества его навыки: память, ориентацию на местности, выбор, понимание текстов, коммуницирование с людьми. На обеспечение всего этого уже есть соответствующее приложение к девайсу. Не говоря уж о том, что преждевременное пристрастие детей к девайсам, выключает их из физиологического познания реального мира, который гораздо богаче и компоненты которого гораздо сложнее любых виртуальных объектов. Уровень стрессоустойчивости в современном обществе тоже отнюдь не возрастает.

Можно усматривать в этом и положительные стороны: обеспечивается прозрачность общественных сфер деятельности, совершенствуется антикоррупционный контроль, расширяются масштабы сотрудничества хозяйствующих субъектов, появляются новые источники возникновения дохода. Конечно все эти условия помогают разглядеть некие перспективы и осваивать их. Но даже за внешне перспективными нововведениями обществу предстоит разгадывать реальный замысел архитекторов цифровой эпохи и разбираться с их последствиями. Однозначно, проблема вытеснения человека из управляющих систем становится новым вызовом для Человечества.

Уже можно однозначно утверждать, что кибернизация расширяет возможности в контроле над общественными отношениями лишь для отдельных групп общества. Тем временем, отвлекая внимание человека на бесчисленные проявления внешнего мира, расширяется доступ к его внутреннему пространству. И эта дистанция продолжает сокращаться. 

Вызовы, возникающие перед обществом, всегда требуют ясного представления о том, что такое развитие. Без преувеличения, одной из центральных проблем любого поколения является понимание человеческого прогресса: в чем состоит прогресс?; в каких направлениях мы должны продвигаться?; какие сферы должны подвергаться усложнению?; в чем критерии процветания общества? Для этой разгадки нам предложен большой перечень параметров: обеспеченность духовными и материальными благами; уровень энергоэффективности; индекс инновационности; индекс счастья; индекс экономики знаний; качество жизни и ее продолжительность и т.п.

В истории мировых отношений цивилизаций всегда можно найти подтверждение того, что международное взаимодействие продиктовано извлечением выгоды, подчинением одним другого, противостоянием, защитой идеалов, представлений о справедливости и комфорте. Появляются концепции неминуемого столкновения цивилизации[1], в которой рано или поздно одна поглотит всех остальных. Тем не менее, взирая на историю через концепцию «царя горы», мы многого не замечаем. В истории было всё, от низменных поступков до великих, судьбоностность которых трудно переоценить. Иными словами, история, как уже проявленная реальность, может нести в себе подсказки и ответы гораздо большие, чем запрос исследователя. Основным фактором, обусловливающим проявленность хода истории и ее контекст, несомненно, является кругозор и масштаб самого исследователя.

Проблема целостного распознавания человеком фрагментов реальности напрямую связана с таким индивидуальным свойством личности, как масштабность. Масштаб личности –  это качественная характеристика личности распознавания факторов (явлений, объектов) социального и природного мира, обусловленная мерностью самоопределения.

В социально-научном знании выделяются два способа человеческого самоопределения: 

• – Идентичность – интенсивное самоопределение;
• – Идентификация – экстенсивное самоопределение.

В подходе известного социолога Э. Эриксона (США) под идентификацией понимается определение человека «вширь». Это «рефлексия в другое». Человек получает определенность в ходе своего воздействия на окружающий мир. Изучая идентификацию, Э. Г. Эриксон выявляет срезы познания людьми социальной реальности и социализации людей, выясняет, как соотносятся в сознании: история и современность (традиции и новации); индивидуальное и групповое, национально-государственное и космополитическое самоопределение представителей разных социальных групп. 

Ярким примером идентификации выступает «политическая социализация» – процесс формирования отношения личности к власти, как к фактору внешнего принуждения, усвоения политических ориентаций и установления факторов конкурентного преимущества (рис.5).

Рисунок 5 –  Этапы политической социализации личности (формирование отношения к власти)

 

Говоря формалистским языком, формирование личности начинается с одномерной идентичности, которую сменяет двумерная, а затем многомерная. В результате постепенного усложнения и увеличения многообразия социальных ролей одномерная идентичность, на ранних стадиях включавшая в себя в «запакованном» виде такие разные отношения, как кровное родство, племенную принадлежность, единство верований, подданство единому правителю и т.п., как бы «распаковывается», расщепляется. Данный процесс называется в социологии дифференциацией. Переход в результате дифференциации от одномерной (скалярной) идентичности к двумерной и далее к многомерной (векторной) позволяет нам прогнозировать дальнейшее развитие систем идентичностей [1]. 

Именно от последовательного соблюдения в воспитании личности этапов, учитывающих уровни идентичности, зависит способность к расширению масштабов её восприятия реальности. Каждый уровень идентичности имеет свои объекты и инструменты управления, а соответственно и компетенции. 

 

Таблица 1 – Принадлежность объекта управления к уровню идентичности субъекта

 

В переходе на следующий уровень следует четко разграничивать объекты, от которых предстоит сознательно отказываться на более объемлющих контурах управления в пользу обретения нового интеграционного механизма управления.

Уровни целеполагания субъекта:

В международных отношениях по-прежнему существенной остается проблема воспринимаемости и признания культурных различий. Следует отметить, что современное Западное массовое (неэлитарное) образование готовит людей не выше уровня групповой идентичности, которая популяризирует работу на компанию, корпорацию и управление бизнесом.

Родовая идентичность имеет важнейшее значение в распознавании личностью базовых морально-этических ценностей и самих основ мироцентричности. Забота, любовь, отзывчивость, взаимоподдержка, уважение к социуму и природе – все это сеется на стадии первичного вхождения личности в процесс взаимодействия с миром. Именно процесс взаимодействия родителей и детей выступает квантом всей многомерной системы общественных отношений.

Групповая идентичность предполагает освоение принципов позиционирования в группах. В проявлении коллективных форм бытия появляется новое представление о характере целого. Возникают вопросы источников безопасности, взаимовыручки, лидерства и т.п. Происходит знакомство с социальной ролью ремесел, промыслов и увлечений.

На уровне национальной идентичности личность осознает силу массового единства людей, имеющих общие исторические корни. На этом уровне появляется возможность решать амбициозные задачи такие, как возведение городов, строительство магистралей, полет в космос и пр. Без национальных признаков личность не может обрести никакой общности и своего единства с социальной системой. Эта ступень в полной мере должна быть освоена каждым гражданином[1] для осознания важности социальной ответственности и принципов справедливости во взаимодействии с социумом.

Национальную идентичность необходимо рассматривать как ступень развития в иерархии познания мира, которая предлагает свой срез реальности (исторический опыт, коллективное сознательное и бессознательное). Путь замкнутости и привязанности к устоявшимся национальным традициям не всегда позволяет национальным элитам вовремя распознавать перспективы разворачивающейся реальности и отвечать на её вызовы. Обладая склонностью к консерватизму, национализм затрудняет мобильность стран в случае вынужденной смены стратегии на международной политической арене и в процессах экономической интеграции. Между тем, радикальный национализм изначально предрасположен к манипулятивным злоупотреблениям, осуществляемым политическими элитами. Поэтому так опасно замыкаться в чисто национальных интересах. К тому же развитие страны не заканчивается на достижении национальных успехов.

Культурная идентичность позволяет снимать существующие в обществе противоречия – межнационального, межрелигиозного или социального характера. Единение науки, религии, образования, искусства и экономики на основе общекультурного опыта закладывает основу для понимания мировой миссии культуры как инструмента передачи новым поколениям свода моральных, этических и эстетических ценностей, составляющих дальнейшее направление поступательного развития.

Собственно, культурная идентичность построена на признании неотвратимости иных культурных пространств, формирующихся на общности языка, традиций, наследия, исторического прошлого, духовных истоков народов и пр. Это означает, что каждая культура содержит свой уникальный опыт и наработки, которые могут быть недоступны и досягаемы для других культур, в силу самобытности исторического опыта взаимодействия и особенностей вербальных и невербальных средств коммуникаций. Поэтому различие культур в основном связано с их разрешающей способностью проявлять естественные и фундаментальные явления мироустройства и передавать знание последующим поколениям.

Можно сказать, что разница между культурами в способности проявлять то, что невозможно увидеть, а также то, что находится за гранью проявленной реальности.

Уровень культурной идентичности всячески игнорируется в Западной политической риторике с целью построения глобального мира. Западные мыслители считают, что наука давно выявила универсальные категории и понятия описания мира, и пользуется всем инструментарием, предоставляемым человечеством. 

Тем не менее, никакая культурная среда не сможет развиваться, если она игнорирует опыт всего Человечества и не признает элементарные исторические факты. Сейчас на Западе склонны пересматривать результаты второй мировой войны, опыт блокады и осады городов, концентрационных лагерей и т.д. Однако, невозможно построить безопасный глобальный Мир, если изолироваться от опыта других культур и отрицать свое прошлое. Такие культуры теряют возможность к самоанализу, самокоррекции, останавливаются в развитии. Они не способны находить компромисс с другими культурами, и могут представлять опасность не только для других, но, в первую очередь, для самих себя. Если культура замыкается в своей картине мира, то это ведет к снижению адаптационных свойств её систем, усилению неравенства, классовым разногласиям и пр.

Поэтому в мире должно признаваться право культур на самоопределение. Культуры должны изучать друг друга и искать безопасные меры сосуществования во взаимном диалоге.

Уровень институциональной идентичности – это уровень синтеза культурного разнообразия в процессе формирования мировых стандартов и норм. Идентичность личности на этом уровне признает различия в восприятии мира, а также ограниченность инструментов описания, располагаемых культурами в отдельности. 

Формирование структуры институционального взаимодействия на основе межкультурного синтеза не является ни автоматическим, ни единоначальным (монопольным) и является признаком институциональной идентичности субъектов власти.

Институциональная идентичность рассматривает разные культурные пространства в аспекте взаимодополняемости в процессе познания природы Человека. Институциональная идентичность - это уже не общность языка или веры, это общность задач, в которых социально-политические институты призваны служить быту Человека, как биосоциальному существу, познающему свою безграничную духовную сущность.

На наш взгляд, в разработке концепции развития современного общества мы должны отойти от идеи универсальности общечеловеческих прав и ценностей, т.к. все это не что иное, как прикрытие для расизма или централизации управления глобальным процессом. Но должны признать единственное общее право человечества – право на многополярный мир и мультикультурность в глобальных коммуникациях, т.к. только это позволит выработать реально действующие нормы международного права, к которым будут более бережливо относиться граждане всех стран мира. 

Иными словами, в процессе институциональной унификации снижаются транзакционные издержки межкультурных отношений, связанные с экспортом товаров и капиталов, поиском и защитой информации, исследованиями и измерениями, заключением договоров и мониторингом их выполнения, спецификацией и др. Однако при этом реально действующий мировой стандарт не может быть выработан с позиции доминирования отдельной культуры. Настоящий мировой стандарт – это результат синтеза культурологических инициатив и достижений.

Следовательно, любому государству (или нациям) необходимо предлагать на институциональном уровне свой понятный и воспринимаемый макропроект безопасного развития Человечества и действовать соответственно ему. Иначе о стране легко можно создать представление угрожающего противника в «защите прав человека». 

Следует отметить, что уровень культурной идентичности в основном носит ретроспективный характер, т.е. связан с оценкой произошедших явлений и сохранением памяти о них. Узловым элементом здесь является обращение к имеющимся достижениям, готовым наработкам и отношение к прошлому. В то время как институциональная идентичность больше обращена на управление вероятностями появления тех или иных открытий, изобретений, инноваций и пр., призванных решать те или иные мировые противоречия. 

Управление на институциональном уровне задает вектор будущих открытий Человечества, науки, искусства и пр. через диалог культур. Однако внешнеполитические стратегии большинства стран мира еще претерпевают стадию институционального осмысления общности межкультурных задач.

На уровне концептуальной идентичности парадигмы мышления и бытия Человека отваживаются на всеобщее целостное непротиворечивое описание. На этом уровне берется ответственность за целостность описываемой реальности и за достоверность трактовки всеобщей истины. Даются оценки мировоззренческим системам, ценностям, исходным положениям нравственности, парадигмам мышления и пр. 

Это уровень методологического осознания инструментов и исходных значений трактовки базовых категорий мироздания. Собственно, наука и религия берутся за тот высший уровень абстрагирования даже «не моргнув». Однако именно тут невозможно избежать вопросов целеполагания субъектов власти. Властные отношения построены на диктовании своей модели общественного устройства как наиболее верной. Именно поэтому с этого уровня все же невозможно преодолевать конфликтность между субъектами власти и решать проблему единого целеполагания мировых сообществ.

Отметим что, концептуальная идентичность – это заключительный уровень, допускающий наличие форм эго-идентичности личности во взаимодействии с природой и социумом. 

Последующие уровни имеют отношение исключительно к служению чему-то более обширному, чем внутренний мир отдельного человека. Они связаны с поиском и познанием своего назначения как формы жизни.  По сути каждая личность должна понять, что живет в чьем-то гениальном творении и пока не достигла совершенства своего творения. Хотя такая категория как «личность» уже вряд ли уместна и функциональна в исследовании более крупных масштабов такого творения. 

Перейдем к уровням, которые несомненно трудно воспринимаются, если нести за собой весь багаж рациональных воззрений и привычных представлений о человеке как корыстном существе. 

Уровни назначения субъекта:

Ноосферная идентичность. Попытки первооткрывателей[2] описать ноосферу доступно для общества натыкались на серьезные препятствия, вызванные стремлением людей смотреть на это рациональным (линейным) умом. Однако ее изучение требует нечто большего. Назовем это стадией проживания знания.

Описание ноосферы имеет множество различных концепций и трактовок. Становление Ноосферы, по В.И. Вернадскому, - это глобальный общепланетарный процесс установления гармонического взаимодействия самых мощных геологических сил на планете - живого вещества биосферы и человечества. "Человечество в целом, т.е. не только живущее, но и ушедшее, зафиксировавшее свой опыт, а возможно, и будущее, куда мы помещаем нормирующий нас идеал, участвует в научном освоении действительности. Общее сознание планеты первично, а всякая материя потом, человек - проект природы". В сознании планеты - Ноосфере - проявляется космическое предназначение человечества как структурообразующей силы, влияющей на эволюцию планеты и космоса. Согласно идеям Вернадского, человек должен преобразовывать землю не только в соответствии со своими потребностями, учитывая законы биосферы, но, прежде всего, основывая свою деятельность на нравственности. Следовательно, человечество должно вкладывать весь накопленный духовный, интеллектуальный и производственно-технический потенциал в ее развитие[3].

С позиции ноосферной идентичности у любых противоборствующих стран, культур и концепций есть общий враг, и этот враг не какая-то другая страна или организация, этим врагом является собственное несовершенство и не способность властных субъектов признать фундаментальные потребности человека в познании и расширении масштабов личности. В философии конкуренции перспективы этого для общества никак не смогут открыться. При этом никакая идеологическая или концептуальная платформа не способна в данный момент снизить разогрев экономических и политических конфликтов. Сегодня необходимы более мощные образовательные технологии и программы развития человеческого потенциала, способные раскрыть у личности распознавание более масштабных связей общества и природы, чем это наблюдается на примере концепции доминирования в многополярном или однополярном мире.

На уровне ноосферной идентичности идеи глобального противостояния и доминирования - есть ошибка, застрявшая в культурных кодах цивилизаций, проявленная в основном во внутриклассовой борьбе элит за превосходство и комфортном паразитировании. В межкультурном взаимодействии ноосферный подход можно сравнить с альпинистами в связке: тот, кто забрался выше, может втащить за собой другого, но и упавший вниз может потянуть все остальных за собой.

В вопросах концепции собственности (частной/общественной) ноосферный подход предоставляет право собственности тому субъекту, который в своих решениях и действиях учитывает фактор влияния на эволюционные процессы Планеты. Все остальные решения будут приводить к потере собственности.

Космическая идентичность не имеет ничего общего с гонкой за космос, развязанной между США и СССР. Соревнование в этой сфере до сих пор занимает умы некоторых политиков, космологов и космистов. Однако, такая форма противостояния лишает возможности понять миссию и назначение человека в космосе. В этой гонке мы не осмысливаем, что мы в итоге ищем. Отсутствие смысла заменяется военным и экономическим назначением космического пространства.

Утверждение К.Э. Циалковского, что «Планета есть колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели»[4], имеет все основания указать на то, что Человек – есть существо космическое. Однако само космическое пространство враждебно к человеческой плоти. Радиация и отсутствие гравитации приводит к потере мышечной ткани и возможности размножения. Далеко Человек улететь не способен. Космос нас не ждет в биологическом обличии и, возможно, он требует эволюции Человека в иную, энергетическую форму жизни.

Отправлять дронов для решения Земных задач представляется примитивным занятием. Осознание своего космического назначения — это не техническая задача, это задача эволюции Человека. Она выходит за рамки государственного целеполагания и межгосударственного противостояния.

Становление бесконфликтного общества созидания может строиться только через ориентацию субъектов власти на уровень духовной идентичности, в котором стираются границы между культурологическими, религиозными и концептуальными воззрениями.

Духовная идентичность – это осознание личностью всеобъемлющей взаимосвязи всего со всем вне времени и вне пространства. Понятие неживых объектов тоже стирается. Живое все. Реальность воспринимается как целое, где любые последствия нашего воздействия на неё являются неминуемой закономерностью. На этом уровне идентичности Человек преодолевает тупиковые сценарии цикличности истории.

Это уровень преодоления конфликтности между культурами, религиями и концепциями. В достижении духовной целостности не с кем конкурировать, кроме как с прежней версией самих себя. 

Процесс развития – это путь к осознанию Духа. Безусловно, существуют разные концепции Духа, но все это лишь способы говорить. «Явления духа отождествляются с явлениями душевными, психическими, которые определяются как субъективные»[5]. Однако осознание вездесущности Духа может привести к тому, что лучший способ говорить о нем – это молчание или творение в действии.

Каждая культура или институт, направленные на духовное познание, предлагают свои методы и ключи к обретению духовной идентичности. Однако все указанные уровни необходимо освоить для качественной передачи знания и ключей к самостоятельному духовному развитию.

Итак, культуры (или институты), действующие с уровня целеполагания субъектов, а не их духовного назначения, представляют опасность не только для других культур, но, в первую очередь, для самих себя. Если культура замыкается в себе, то это превращается в угнетение собственных народов, усиление неравенства и пр. Становится понятно, что ни демократия, ни социализм не могут являться ценностями, на основе которых возможно выстроить бесконфликтное взаимодействие культур. Данные идейно-политические режимы на современном этапе во многом обусловлены рамками культурной идентичности, что не позволяет обеспечить созидательное взаимодействие стран и корпораций.

Имея представление о сущности масштабирования уровней идентичности субъекта,весь дискурс о низменной природе власти упирается в вопрос о целеполагании и назначении субъекта. Целеполагание как субъективный процесс постановки целей исходит из когнитивных возможностей субъекта. В то время как назначение исходит из служения и осознания ведомости перед гораздо более многогранным, многомерным, вечным, в отличии от уже сформированного мира познающего.

 

Литература​​​​​​​

1. Валерий Пекар. О национальной идентичности. Личный сайт [Электронный ресурс]- http://pekar.in.ua/Identity.htm
2. Н.А. Бердяев. Дух и реальность. Издательство АСТ. – М.: 2007
3. Ноосферная психология. Психология предназначения. Книга 1. – М., 2005
4. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. – 603 с.
5. Циолковский К. Исследование мировых пространств реактивными приборами // Вестник воздухоплавания. — 1912. — № 3. — С. 16.