On the ruins

Сегодня говорить о деревне - это значит говорить о том, чего нет. Во всяком случае, это касается Российского Нечерноземья и всех северных областей. Существуют полуопустевшие сёла и посёлки недалеко от трассы Москва – Петербург и других транспортных артерий. А если слегка удалиться – бывшие деревни за стеной борщевика, где среди рухнувших строений и зерносушилок ещё обитают люди. В тех краях самыми обеспеченными людьми являются пенсионеры, а вся молодёжь, если не спилась, работает вахтовым методом в Москве охранниками, или ищет лёгкий заработок в дальних краях. Не стоит на этом останавливаться, это общеизвестно.

Теперь о сельскохозяйственном производстве. Какие-то агрохолдинги есть в ближнем Подмосковье. Конечно, изнуряя землю пестицидами и минеральными удобрениями, выращивают пшеницу, сою, рапс хозяйства чернозёмных областей. Некоторым образом этому помогают экономические санкции в отношении России. Нечерноземье всегда славилось льном-долгунцом (лучшее волокно в мире из Тверской и Смоленской областей) и молочным животноводством (вспомните вологодское масло).

 

Льнозаводы перестали существовать на моей памяти, в девяностых годах прошлого века, а в Советское время главный доход хозяйств был от сбыта льнотресты государству. Сегодня дорогие льняные изделия для российского рынка производят Китай, Финляндия и некоторые другие страны. Уже сейчас, чтобы возобновить сельскохозяйственной производство, необходима рекультивация 70 – 80% бывших пахотных земель. Проще говоря, за последние 20 лет поля заросли не просто кустами, а ольховым и берёзовым лесом, вполне готовым на дрова (10 – 15 см в диаметре). Никто не станет вкладывать средства в заведомо затратное сельское хозяйство Нечерноземья. Ранее это называлась зоной рискованного земледелия. Гораздо проще и выгоднее вырубать леса, ранее принадлежавшие Гослесфонду, а теперь, по закону переданные в аренду на 99 лет всем, у кого есть средства. Не о каком возобновлении вырубленных участков и речи не идёт. Лесной охраны нет. Купить областных и районных чиновников проще простого. Сейчас, например, в Тверской области, груженые лесовозы идут днём и ночью, зимой и летом. Глухие озёрные места, богатые рыбой и зверем, скупили московские предприниматели, иногда даже банки (Альфа – банк в Торжокском р-не Тверской области). Там есть всё, вплоть до вертолётных площадок, молочных ферм, откормочных комплексов, консервных заводиков. Серьёзные люди прилетают поохотиться, попить молочка. Мясо идёт на шашлык и на прикорм медведям. Вот такое “сельское хозяйство”.

Последствия массовой вырубки леса страшны: ураганные ветры, резкая смена климата. 15 лет назад я видел, как летали по соседней деревне брёвна и стропила крыши, которые краем зацепил смерч. Как грибы, выросли вышки мобильной связи. По словам моего деревенского соседа, у которого около 15 пчелосемей, у пчёл нарушается навигация, они летят, куда попало, постоянно роятся, оставляют пустыми ульи.

И ещё, как в насмешку, в последние годы в каждой вымершей деревне установили телефон-автомат, а возле дороги красивый указатель с названием деревни, которой уже нет.

 

Автор: Михаил Рысенков