Этика времен конца света

_{Иллюстрация: Жан Иньяс Изидор Гранвиль (1803-1847)}

 

^{О человеке и мире, о литературе, совести и смысле всего – публицист и эколог Юрий Шевчук беседует  с поэтом и прозаиком Викторией Черножуковой. И начинает беседу с размышлений на тему её книги рассказов «Филос. Эрос. Агапэ».}

Рецензию на книгу «Филос. Эрос. Агапэ» читайте здесь

Этой книге, изданной в количестве 300 экз. и сразу ставшей библиографическим раритетом, разумеется, со временем настанет свой черед – как драгоценным винам… если только не объявят очередную антиалкогольную кампанию… И если Время еще Будет…

Мы живем в те мгновения, когда ответ на вопрос, быть нам или не быть, детерминирован и звучит из наших ртов без нашего ведома.  Все предрешено, исчислено, взвешено, и Валтасар срочно учит арамейский, чтобы прочесть непонятные гифки на своей стене Вконтакте. Мы найдены очень легкими, но под нами все равно прогибается планета. Все кончено, и автор, умная,  красивая женщина, улыбаясь, говорит нам – а чего же вы хотели? Обернитесь на себя. Достойны ли вы жизни?

Она, прошедшая через такие тяготы и испытания, что не дай Господь никому, имеет право задавать нам такой вопрос.

Описываемый ею наш мир, мир людей без чести, совести, достоинства, не должен существовать. …

…Проза  Виктории – типичная постколониальная. В таком же стиле, условно называемом мной «туземным реализмом», работает масса писателей стран третьего мира – от индонезийца Эки Курниавана до сенегалки Аминаты Соу Фаль. Общее в огромной массе этих разножанровых и разно талантливых  книг – отсутствие нравственного камертона в повседневной жизни персонажей. Мы стали жить своим умом – и обнаружили, перефразируя высказывание отрицательного персонажа из «Доходного места» , что нашего ума, оказывается, для жизни будет мало…

Персонажи Виктории Черножуковой, с виду вполне белые, ведут себя, как туземцы из пустынь или  джунглей.  Или, скорее, как животные, ведь они проживают в стране, еще Оруэллом описанной как «свинский хутор». Для тех, кто с ходу не понял авторского замысла, оставлена подсказка – иллюстрациями к книге взяты рисунки Жана Гранвиля. Этот художник придавал людям облик различных животных, уверенный в том, что в первых встречаются те же, самые низкие, пороки и инстинкты, что и во вторых.

 

Вопросы задает Юрий Шевчук.

– Вы смогли выполнить сложнейшую литературную задачу – описали мир, в котором как будто нет ни добра, ни зла, нет не только Нового, но и Ветхого завета. Ваши герои нарушают, кажется, все заповеди, живут при полном отсутствии морали – живут мучаясь, помирают страшно – и все равно ничего не понимают, продолжают «любить жизнь», есть, пить, жрать, блудить, ездить в отпуск в южные секс-туры, радоваться миру вокруг, населенному такими же чудовищами, как и они сами…. Вот только один рассказ возьмем для примера – «Матвейкины слезки», про человека лет пятидесяти, который «так и не решил, кем ему стать – более того, кто он, для него тайна». Его жизнь – это тупой секс с неприхотливыми бесцветными самками, погоня за комфортом, получение со студенток платы за оценки «натурой»…. А вокруг – идиотически выглядящие обыватели, глупые девки, «верящие в силу позитивного настроя, как в Бога»,  даже трамваи – и те «с туповатым рыльцем»; бессмысленен не только главный герой – ученый; бессмысленно существование  буквально всех описанных в этой новелле двух десятков персонажей…. Для «Матвейки», может и тайна, кто он – но для читателя никакой тайны нет: мерзость, как и всё его окружение.  Вы, собственно, описали мир без Христа… Кажется, еще не было ни распятия, ни Нагорной проповеди, не подходил Он к рыбакам с обещанием сделать их ловцами душ людских… Вы действительно считаете, что все беды нашей страны  - из-за атеизма?

- Всякий читатель имеет право на собственное прочтение… Но для меня мои герои иные. Это, скорее, не Оруэлл, а Милн. Они не безнравственные животные, а старые плюшевые игрушки. Вы же не станете предъявлять Винни Пуху, что он съел у Кролика все запасы, а потом еще на пару недель лишил его возможности нормально жить в собственном доме?! Вы читаете и улыбаетесь, правда?

Если употребить религиозный термин, то мои персонажи – теплохладны* (См. Примечание ниже). Мои герои – не герои. Им не нужно совершать подвиги, от них не требуется жертв, их нравственный выбор ничем не грозит им. Они всю жизнь провели в покое. И я лично думаю, что бытовая сытость застит мечту о горнем. С этой точки зрения, наверное, атеизм – плох для человечества. Но я в атеизм не верю. Знаете, есть такое мнение, что в падающем самолете атеистов нет. Проблема как раз в том, что мы не в падающем самолете, а в бункере. Но я люблю тех, о ком пишу. И кстати, практически, ничем от них не отличаюсь. В общем, «Мадам Бовари – это я» (улыбается).

- Ваш новый роман, над которым Вы сейчас работаете –о том, как человек становится убийцей. Но почему Вы разрабатываете эту тему на латышском материале? Мало ли у нас  в стране героев-летчиков, сменивших голубые околыши на синие, чекистские? Почему бы не сделать главным героем Сергея Яковлевича Эфрона, например? Наша страна до сих пор кровоточит, нам бы своих палачей да доносчиков повывести -  а вы с фашизмом счеты сводите…. Коммунизм, мне кажется, куда актуальнее и опаснее…

- Не совсем так. Новый роман не о том, как становятся убийцами, а о том, что ненависть делает из человека чудовище и нежить, какие бы верные или неверные идеи не двигали бы им изначально. А что касается материала… Так получилось, что история латышских евреев Второй Мировой войны пришла ко мне сама. Как-то в одну из поездок в Даугавпилс, я случайно оказалась в таком аккуратном чистеньком лесу, где, как выяснилось, захоронены десятки тысяч евреев Прибалтики. Знаете, ничто не предвещало… Это место можно было описать словом «забвение». Мне показалось, что это ужасно несправедливо, что до них, до этих людей никому никогда не было дела. В условиях национальной многополярности, правительство Латвии - сначала советское, а потом- нынешнее, не «раскачивает лодку», боится повредить и без того хрупкое равновесие. Вот и получается, что холокоста там как будто и не было. Ну, то есть,  вроде был, но «давайте переменим тему». Молодому государству нужны свои национальные герои, а замученные евреи не вписываются в этот жанр. И да, я не еврейка и не латышка. Просто это тот пепел, который неожиданно постучал в мое сердце, извините за некоторый пафос.

- Каково Вам, все понимающей, жить в этом мире?

- Во-первых, я мало, что понимаю, но мне очень нравится жить. Это чрезвычайно увлекательно. И потом мне везет. Я постоянно встречаю каких-то замечательных людей. Правда, трудно их использовать, как литературный материал, потому что получится из серии «библиотека ЖЗЛ».

- Последний на сегодня вопрос: что там впереди?

Хочется немедленно пропеть: «только небо, только ветер, только радость впереди». А если серьезно, то я об этом редко думаю. То, что происходит сейчас, слишком захватывает мое внимание и время. Я стараюсь не делать сейчас каких-то вещей, которые могут повредить будущее. Не могу сказать, что всегда получается, но я учусь принимать собственное несовершенство. И да, я не сомневаюсь, что все будет хорошо. Просто, может случится, что критерии оценки «хорошо-плохо» изменят принятые рамки.

 

*Примечание

«Теплохладность – это попытка совместить Бога и сатану, Христа и Велиара. Попытка соединить небо и ад ради собственного комфорта-болотца, ради того, чтобы и далее жить в тине-жиже своих страстей, но только с успокоенной, словно бы приспанной совестью.

Разберем вкратце грехопадение первых людей. Человек отвратился от Бога и влюбился в материальное. Его главной задачей, поставленной перед ним Всевышним, было обожение, т. е. приближение к Богу – вечное движение в горняя. Вместо этого человек отвратился от Господа и ринулся вниз, чтобы влюбиться в материальный мир, который явился для него источником горделиво-плотяного наслаждения, средством удовлетворения греха.

Для теплохладного человека эта любовь к материальному миру является сердцевиной греха теплохладности, его ядром. Он готов предать Бога, снова распять Спасителя, лишь бы цел был его маленький комфортный мирок. Такой человек внешне может быть очень благочестивым, но когда придет время выбора, последний будет очевиден: измена Богу ради своего уютного оазиса. И самая главная, самая страшная слепота такого человека состоит в том, что он не понимает, что все равно потеряет свой оазис. Мало того, не оазис, без Господа это болото, в котором давно уже живут чудовища, готовые пожрать душу человека. В нем давно уже развивается грех. Если ему не препятствовать, он превратится в уродливую губительную страсть….

Иерей Андрей Чиженко

Полностью текст читайте здесь